18 мая 2009 года Данилов монастырь посетил настоятель монастыря Ватопед Святой Горы Афон архимандрит Ефрем, который отслужил Божественную Литургию в Покровском храме и по окончании службы по приглашению наместника архимандрита Алексия преподал братии слово назидания и ответил на вопросы:
– Я очень рад, что я с вами, особенно в таком монастыре, который сыграл огромную роль в духовной жизни России, как мне уже рассказал о.наместник. Монастырь, конечно, находится в миру, но это не является препятствием к преуспеянию монаха. Не будем, братие мои, забывать того дня, когда мы покинули этот мир, не будем забывать о нашей цели, не будем забывать о тех обетах, которые мы дали Богу в час нашего пострига, и будем весьма внимательны в хранении нашей совести. Потому что монах удостоен великого благословения от Бога, и я думаю, что нет большего дара Бога человеку, как призвание к монашеству. Потому что – что же делает монах? Благодать Божия направляет его в какой-то монастырь, и ему даются духовные предписания к тому, чтобы освятить свою душу. И поэтому три большие добродетели, которыми мы должны обязательно обладать – это нестяжательность, девство и послушание. Не будем забывать об этих трех великих добродетелях даже во сне, но будем всегда непрестанно просить Божию Матерь, Которая является по преимуществу покровительницей монашества и первой монахиней после самого первого монаха, которым являлся Сам Христос, чтобы Она нам помогала и мы постоянно получали благодать Святого Духа.
Мы можем достичь этого только в том случае, если будем отсекать свою волю. Не существует большего препятствия для монаха, как его собственная воля. Альфа и омега в испорченном человеческом естестве – это соблюдение собственной воли. Поэтому и святые отцы говорили, что воля человека – это медная стена, воздвигнутая между Богом и человеком. Эта стена не состоит из камней и глины, но медная стена – настолько человек отделен от Бога этой стеной, когда он творит собственную волю. Потому что сохранение собственной воли предполагает следование своим желаниям, своим наслаждениям, предполагает любовь к самому себе, предполагает эгоизм. Хранение собственной воли и смирение никогда не могут сочетаться друг с другом. Поэтому Христос, придя в этот мир и родившись ради нас и нашего ради спасения, как Он Сам нам открыл и исповедал: Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца.
Поэтому, братие мои, будьте внимательны, не смотрите на все большие или малые события, которые случаются с вами, лишь человеческим взглядом. Преподобный Иоанн Лествичник, который является покровителем общежительного монашества, говорит следующее: тот, кто повелевает, является видимым; невидим же Тот, Кто повелевает повелевающему. Например, о. игумен зовет монаха и отправляет его на какое-то послушание. Он зовет конкретного брата не случайно, но в сердце повелевающего говорит Первый Повелевающий, и таким образом осуществляется приказание. Мы видим: уставщик приходит на службу; он идет и смотрит на монахов, находящихся в церкви, и, допустим, пятому по счету монаху говорит: «Ты будешь читать Псалтирь». Он говорит это ни первому, ни второму, ни третьему, но именно пятому. И уставщик в данном случае является органом Божественной благодати – потому что именно Бог вдохнул ему заповедь, чтобы он дал повеление монаху читать Псалтирь.
Мы, являясь монахами, никогда не будем задаваться вопросом: почему именно мне он сказал делать то-то или то-то. Мой старец о.Иосиф, которому сейчас 88 лет и идет 89 й год, был духовным чадом великого аскета, подвижника о.Иосифа Исихаста. Он рассказывал, что о.Иосиф говорил: слово «почему» является для монахов богохульством против Святого Духа. Никогда не будем произносить это слово «почему». Никогда не будем иметь недовольства на кого-либо. Если кто-то на кого-то кем-то недоволен, это означает, что в нем гнездится эгоизм. Мы должны быть недовольны только собой. И когда мы возлагаем ответственность только на себя самих, когда источником испорченности (болезни, извращенности) мы считаем только себя, тогда мы примиряемся со всеми братьями и со всем миром. Как говорит преподобный авва Исаак Сирин: примирись с Богом, тогда примирится с тобой вся бессловесная и словесная природа. А преподобный Серафим – ваш святой, который является вселенским святым, – говорил: потщись обрести мир внутри себя, и тогда примирятся люди, которые встречаются с тобой. Потому что мир не является каким-то отвлеченным философским понятием, не является никакой теорией. Это Лицо. Христос есть мир наш. Также мир не является спокойствием, как говорят некоторые психологи. Мир – это не психологическое состояние. Мир – это плод Святого Духа. И мы, монахи, имеем право быть первыми носителями этого мира. У нас будет этот великий дар мира, если мы действительно будем подавлять собственную волю. И первое подвижническое действие, самое важное дело монаха – это отсечение собственной воли.
Один великий подвижник, который умер несколько лет назад, – не знаю слышали ли вы о нем, – отец Ефрем Катунакский говорил: монах, если ты хочешь узнать, доволен ли тобой Бог, причем узнать это весьма легким способом, спроси своего старца, доволен ли старец тобой. И если ты получишь положительный ответ, значит и Бог доволен тобой. Блажен тот монах, которым доволен старец. Потому что апостол Павел говорит: Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтобы они делали это с радостью, а не воздыхая, ибо это для вас неполезно. Я желаю от всей души, чтобы благодать строителя этого монастыря преподобного Даниила освятила ваши сердца, ваши души, чтобы со смирением и послушанием вы проходили этот подвижнический путь, уповая на начальника и совершителя веры Иисуса. Никогда не теряйте вашего дерзновения, но попытайтесь иметь постоянное и непрерываемое общение со Христом посредством короткой молитвы.
– Как часто братия причащаются?
– Мы причащаемся во вторник, четверг, субботу и воскресенье – в те дни, которым предшествует пост. Но поскольку Божественная Литургия совершается каждый день во многих церквях монастыря (примерно 10 литургий одновременно служатся каждый день, некоторые братия имеют благословение причащаться в той или иной церкви дополнительно в те дни, когда общего причастия нет.
– А как причастие связано с исповедью?
– Нет, исповедь никак не связана со святым Причастием. Братия исповедуются очень часто, и должен вам сказать, что половина братии исповедуются каждый день – в том месте, где они находят старца: на послушании, в церкви, в трапезе… они подходят к нему и исповедуются.
– А что значит – старца? У кого они исповедуются?
– Старец – имеется в виду духовник братии.
– У всей братии один духовник?
– Настоятель монастыря является духовным отцом всей братии. Есть, конечно, и другие духовники в обители, но они для мирян. Когда отсутствует игумен или он занят чем-нибудь, братия исповедуют этим духовникам второстепенные проступки или грехи.
Но духовным наставником, тем, кто руководит всей духовной жизнью, является непосредственно настоятель монастыря.
– И он же совершает и постриг?
– Да, конечно.
– А каково правило ко святому Причащению у вас в монастыре?
– Мы прочитываем Последование перед святым Причащением каждый раз когда причащаемся. В основном оно читается в келиях, но иногда соборно.
– У нас правило ко святому Причащению состоит обычно из трех канонов, акафиста и Последования.
– Мы читаем непосредственно Последование ко святому Причащению, т.е. один канон и молитвы следующие за ним.
– Всякий раз перед Причастием?
– Да. А священники, которые служат ежедневно, читают только молитвы ко святому Причащению. Некоторые совершают правило к Божественному причащению на четках.
– Каково правило рясофорного монаха и схимника?
– Соответственно, схимник совершает большее правило, чем рясофорный. Но правда и то, что схимнику Бог дает больше сил к прохождению монашеской жизни, великая схима дает великую силу монаху. Ведь это и второе Крещение.
– А чем общежитие отличается от идиоритмии?
– Они во многом совершенно противоположны друг другу. Прежде всего, в особножительном монастыре не может быть исполнена добродетель нестяжания. Слово «идиоритмический» – «особножительный» – говорит само за себя. Поэтому и святые строители, святые ктиторы монастырей заповедовали, чтобы монастыри были общежительными. Общежительный монастырь легко может стать особножительным, но особножительный монастырь может стать общежительным с большим трудом.
– Если общежительный монастырь становится особножительным – это шаг назад?
– Не один шаг – много. Поэтому внимательно следите за распорядком своей жизни. Никогда не делайте ничего без благословения. Никогда втайне ничего не делайте. Тайное, совершенное втайне и лукавстве – это самое худшее оружие диавола. Если диавол убедит монаха, и он будет иметь тайные деяния, без благословения, диавол его доведет до того, что он откажется от своего монашеского сана. То есть самочиние – один из самых больших смертных грехов.
– Братия Вашей обители исполняют все послушания или есть рабочие, которые часть труда берут на себя?
– Да, большую часть послушаний мы делаем сами, но у нас есть также и мирские работники, которые в основном задействованы на строительстве.
– Послушания по хозяйству, с землей?
– Да, у нас много братии занято сельскохозяйственными работами: высаживаем деревья, возделываем масличные деревья, сами мелем пшеницу. А как же? Служение, то есть работа, – это великое дело для монаха. Но мы работаем всего 4 часа.
– И все успеваете?
– С помощью благодати Божией. Я не хочу, чтобы братия пропускали службу. Когда я стал настоятелем 20 лет назад, я пришел к отцу Ефрему Катунакскому за благословением. Он был очень добродетельный монах. Он сказал мне: «То, что я тебе сейчас скажу, ты должен всегда соблюдать. Существует такой особый бес, который придумывает послушание для братии именно в час совершения службы. Он влагает им в сердце помысл, что это послушание очень срочное. Они будут приходить к тебе и говорить: отче, я должен обязательно пойти туда-то и сделать то-то, это очень срочно. Никогда не давай благословения, только если монастырь загорится, тогда». И я стараюсь это соблюдать. Поэтому братия присутствуют на всех службах. Конечно, кроме тех, кто задействован в трапезе: повар, трапезничий, пекарь. Раньше пекли хлеб во время утренних богослужений, поэтому теряли Божественную литургию. Чтобы этого не случалось, сейчас пекут вечером, во время вечерни.
И никогда не уходите из монастыря, не получив прежде благословения от игумена. Потому что благословение игумена – это покров, великий покров. Когда старец тебя благословляет, ты кладешь перед ним поклон и говоришь: дай мне благословение пойти туда-то. Оказываешь таким образом послушание. Когда ты получаешь благословение, ты можешь даже ступать по воде – не бойся. Но если ты уходишь тайно, без благословения, тогда ты подвергаешься великой опасности.
– Как Вы видите монашеский путь или образ спасения в таком городском монастыре, как наш, где мир очень сильно вторгается в жизнь братии и трудно в чистоте сохранить обеты монашеские?
– Как я уже сказал вначале, Бог влагает [желание] в сердце каждого человека, который хочет стать монахом, и после этого он приходит в тот или иной монастырь. Это подобно тому, как человек рождается в какой-то семье. Я никогда не задавал себе вопрос, почему меня не родил мой сосед? Где я родился, там и живу. Бог направил монаха вот в этот конкретный монастырь, и он может обрести путь спасения и обожения, если будет внимательным [к своей духовной жизни]. И наши мирские братья, которые находятся в браке со столькими заботами, попечениями, и они тоже могут найти путь освящения. Тем паче монах. Вообще надо сказать, что место не является существенной причиной для спасения, спасает не место, но именно образ [жизни]. И если вы имеете правильную привязанность к монастырю и храните совесть, тогда вы обязательно обретете благодать Божию.
– Как избирается игумен?
– Братия избирает.
– А кто утверждает?
– Священный Кинот Святой горы Афон. Игумен на Святой горе не назначается, он избирается.
– Жребием?
– Нет, голосованием, тайным голосованием.
Игумен – это пожизненная должность. Он может выйти в отставку, только если серьезно заболеет, состарится, либо в том случае, если сделает что-либо неподобающее, и совет монастыря принимает соответствующее решение об устранении игумена от обязанностей.
У нас есть так называемое собрание старейшей братии – восемь старейших братий, и девятым является сам игумен. Этот совет собирается один раз в неделю для решения административных и духовных вопросов. Также у нас есть другое собрание – всей братии. Собирается оно дважды в неделю, в среду и воскресенье, исключительно для духовных целей.
– О чем говорят на этих собраниях?
– Например, я толкую им Огласительные слова Феодора Студита, или в подробностях анализирую святого Афанасия Афонского, или читаем Пахомия Великого. Братиям такие занятия очень нравятся. Во время чтения за трапезой мы также иногда останавливаем чтеца и начинаем комментировать. В любом монастыре требуется такое вот слово наставления.
– Трапеза в Вашем монастыре в постные дни – один раз, а в непостные — два?
– Дважды в день – утром после Литургии и вечером после Вечерни. В постные дни после Литургии – сухоядение и вечером – пища без масла. Сухоядение – то есть пища, не приготовленная на огне: сухарики, халва, сухофрукты. А вечером еда, приготовленная без масла.
А некоторым братиям мы даем благословение ничего не есть до Девятого часа.
– До девятого часа – это значит до трех пополудни?
– Нет, это около половины шестого вечера. В полпятого у нас вечерня, после вечерни – это где-то в полшестого. То есть у нас две трапезы, утром в полдевятого-девять и вечером примерно в шесть. Получается – только после вечерней трапезы.
– Это род подвига или епитимия?
– Это подвижнический образ жизни, это естественный образ жительства монаха. Великим постом трапеза бывает один раз в день после Преждеосвященной литургии, примерно около двух часов пополудни.
– А на первой седмице?
– В первую седмицу Великого поста в понедельник и во вторник мы ничего не вкушаем, а в среду после Преждеосвященной литургии вкушаем. Те, которые не могут продержаться до среды, во вторник могут поесть чайку с сухариком.
Во святую Четыредесятницу у нас каждый день в дневные часы литургия Преждеосвященных – с понедельника по пятницу.
– Для причащения?
– Да, она совершается днем и завершается около двух часов. В одиннадцать начинаем богослужение – Третий, Шестой и Девятый час, Вечерню, и заканчиваем трапезой где-то к двум часам. Это единственная трапеза.
– А Утреню когда служите?
– С четырех до семи утра – Утреня с Первым часом. Потом перерыв – послушания.
Пост, ночное бдение, молитва – это Божественные дары.
Большое значение имеет следование монаха распорядку жизни, программе монастыря. Потому что мы, монахи, подвергаемся большой брани со стороны уныния. Подчиняясь программе монастыря, мы разбиваем вот это уныние. Тот, кто подчиняется монастырскому распорядку, по существу понуждает свое естество. Как сказал преподобный Иоанн Лествичник: что есть монашеское жительство? – это постоянное принуждение собственного естества. Подчиняясь распорядку монастыря, мы понуждаем наше естество. Для того, чтобы обрести благодать Божию, мы должны обязательно понуждать свое естество. Поэтому и святые отцы говорили: дай кровь и приими Дух. Старец Иосиф Исихаст был очень строг в соблюдении монастырского распорядка.
У нас в монастыре после захода солнца – молчание. В момент наступления молчания в монастыре ударяют в колокол, и все монахи отправляются в кельи – кроме тех братий которые имеют благословение на другой распорядок, имеют особые послушания. Прекращаются все беседы, нет благословения ходить по кельям отцов, заходить к какому-то брату в келью. Все расходятся по своим кельям и занимаются каждый своим делом – чтением, молитвой, до утра.
– Когда совершается келейное правило?
– У нас следующий устав. С заходом солнца братия расходятся по кельям. До полуночи молятся, читают, кладут поклоны и вообще исполняют свое келейное правило. Примерно в 12 часов ночи они отправляются ко сну. В полчетвертого встают – ходит специальный человек, который стучит в двери с молитвой «молитвами святых отец…», будит братию, и в четыре часа приходят в церковь. С четырех до восьми – будничное богослужение, которое заканчивается Литургией. Затем мы отправляемся в трапезу, после трапезы – на послушания. До часу дня у нас послушания. С часу до полпятого братия отдыхают в кельях – спят. В четыре часа они поднимаются, и в полпятого бывает Вечерня. После Вечерни братия отправляются в трапезу, после трапезы совершается Малое повечерие, после Малого повечерия – небольшие какие-то послушания, в саду [или подобные], где-то до захода солнца. Потом снова расходятся по кельям.
– Расскажите о келейном правиле, что оно включает.
– Правило включает 1200 молитв «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя» с крестным знамением, из них 120 с земными поклонами. А затем свободная молитва – сколько получается. Монах совершает собственную молитву от сердца, потом читает что-то, потом снова молится. Но самое большое внимание должно уделяться молитве Иисусовой.
У нас есть и другой устав. Некоторые братия и первый я – когда я в монастыре – творим молитву вместе: идем в одну из церквей и примерно с 9 часов до 9:45 произносим только молитву Иисусову. Около 30 человек каждый день. Иисусову молитву говорим поочередно, т.е. молимся Иисусовой молитвой все вместе. И мы этому уделяем особое внимание. Потому что таким образом братия упражняются в молитве сообща.
– Желающие братия, или назначенные?
– По очереди, те, которым дается повеление. Не все – 30 человек.
У некоторых братий благословение каждый день ходить, а у других по череде.
И во время послушания братии повелевается молиться Иисусовой молитвой, т.е. произносить ее. Ведь сколько человек произносит молитву устами, столько она входит и в сердце.
– 1200 молитв – это для схимников или и для послушников?
– Да, для схимников, у других меньше. Но некоторые читают столько же, сколько и схимники. Зависит от желания и от сил. Есть монах, который совершает 500 поклонов, а другой 1000.
– А малой схимы сейчас нет на Афоне?
– Нет, только рясофорный постриг, где брату меняют имя, и потом – великая схима. Может быть, в некоторых келиях практикуется еще, а так нет. И в Русском монастыре – там совершается постриг в малую схиму.
– А рясофор?
– Да, это первый шаг – рясофор. Хорошо было бы, если бы братия приехали к нам на Святую гору Афон и месяца два пожили бы с нами вместе, помолились.
– Вы уедете – и посыплются просьбы, наверное, гора таких вот просьб…
– Не будем производить смущение в братии, будоражить братию… А ничего плохого нет в том, если монах высказывает свое мнение старцу, но плохо, если он будет настаивать на своем мнении. Это очень плохо. Если он скажет так: отче, благословите меня поехать на Святую гору Афон, а старец скажет: нет, сейчас нельзя, у нас сейчас послушания какие-то, обязательства есть, сейчас нельзя, на другой год. А если ты останешься недоволен, значит, у тебя эгоизм преобладает.
– У вас прямое подчинение Вселенскому Патриарху?
– Да, непосредственное. Конечно, Святая гора Афон имеет некоторые привилегии. Вселенский Патриарх не вмешивается в административное управление, он лишь духовный глава Святой горы Афон. Афонские монастыри — самоуправляющиеся.
– А есть ли наказания в монастыре?
– Да, я назначаю епитимии – наказания братии. Я ставлю их под паникадило на солее, и они тянут четку.
– Это единственный вид наказания, или еще какие-нибудь есть?
– Отлучение от Причастия. Одному даю, допустим, триста поклонов. И кричу на провинившегося брата.
– А в отношении трапезы. Вы его лишаете трапезы?
– Провинившиеся не едят со всеми вместе, а после. Нет, трапезы не лишаю, но ставлю его на время трапезы перед игуменским столом, и он тянет четку, а ест потом.
– А какие есть поощрения?
– Ругаю братию.
– А поощрения какие?
– Я это и имею в виду. Преподобный Иоанн говорит, что монах должен возлюбить поношения как прохладную воду.
– А может монах, если он нуждается в отдыхе или лечении, отъехать со Святой горы?
– Да, конечно, все это допускается, но по благословению, не самочинно. И когда такой монах возвращается, он должен дать отчет, сколько денег он истратил, чем он занимался в это время.
– Ему даются какие-то деньги?
– Да, но когда монах возвращается, он отдает оставшиеся деньги. Собственных денег у монаха нет. Он не получает зарплату. Сам он ничего не покупает – ни одежду, ни обувь, ничего. По благословению настоятеля ему все выдается. Он не может принимать никаких подарков от паломников, это исключено, но все должен отдавать настоятелю. Ничего собственного монах не должен иметь.
– Если в монастыре несколько иноков, то есть старец и несколько учеников, они могут близко общаться, читать какие-то книги, обсуждать, жить одной духовной семьей. Каким образом у вас в рамках большого монастыря преодолевается взаимное отчуждение, когда, в целом исполняя заповеди, каждый живет все-таки своей жизнью?
– Однако это возможно и в большом монастыре, когда следуют традиции. У преподобного Пахомия были тысячи монахов, тем не менее, они жили единой семьей. В принципе и пять монахов могут быть разделены, а пятьсот монахов – едины. Нужно чтобы у них был твердый фундамент в духовных вещах. Твердый фундамент духовный.
– В Пахомиевом монастыре однажды два монаха отошли из монастыря по послушанию, там где-то начали веселиться, то есть сердце их не было привязано… Когда есть семья, то сделать это бывает гораздо сложнее.
– Не забывайте, что из первого общежительного монастыря, где Старцем был Иисус Христос, тоже ушел один монах – Иуда. Если уходит какой-то монах, настаивая на своей воле, упрямец такой, монастырь не разоряется. Всегда будут существовать анархисты, следующие своей воле. Но мы никогда не прощаем, если монах сознательно настаивает на собственном мнении, на совершении собственной воли. Тогда мы его изгоняем.
– То есть, в конечном итоге, каждый ответственен за себя, как он себя ведет в обществе братии.
– Конечно, каждый имеет ответственность. Старец несет ответственность за то, на что он дает благословение. И послушник поэтому не дает ответа Богу, если он делает все по послушанию, если он имеет совершенное послушание.
Источник: Пятый элемент
________________________________________
